СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК русской поэзии
Грань веков...
Наверное, на протяжении всей истории
человечества - это самое необычное, самое
интересное, время перемен, самое
непредсказуемое и неожиданное время - ведь
людям свойственно ожидание всего этого и
именно тогда, когда один век сменяет другой,
ожидание того, что вновь наступающая эпоха
изменит много и в их жизни, и в обществе, и в
мире, вообще... Я хочу вспомнить немного о
том, что было в самом начале этого века, но
не с точки зрения истории в общепринятом
понятии, хотя то, о чем и о ком я хочу
вспомнить - это тоже история; тем более не с
точки зрения политики и общественного
устройства... - я хочу немного вспомнить о
поэзии "Серебряного Века", о своих
любимых поэтах и поэзии завораживающей, как
что-то необычное, ни с чем не сравнимое. Сейчас
нам доступны и сборники, и отдельно
изданные книги, и целые собрания сочинений
поэтов того времени и уже не верится, что не
так давно, а прошло уже лет 15-20, многие из них
не издавались, а большинство даже
запрещались... Но "выручал" самиздат -
истрепанные листы, отпечатанные или
переписанные от руки - тебе давали их "до
завтра" почитать и ты либо влюблялся в
эту поэзию, либо она оставляла тебя
равнодушным, но, по-моему, такое равнодушие
было крайне редко, почти не бывало никогда,
потому что у каждого, кто читал эти стихи
находилась такая струнка в Душе, которую
они не могли не затронуть и тогда эта
струнка звенела влюбленностью в этих
поэтов. Я, конечно, не литературовед,
поэтому и написать хочу о своем взгляде на
поэзию этого периода и особенно о тех
поэтах, которые мне ближе, упомянув и тех, о
ком невозможно не упомянуть. "Серебряный
век"... Здесь и "предвестники", и
символизм, акмеизм, футуризм, и
крестьянские поэты, и содружество "центрифуга",
и поэты, которые не признавали никаких
течений... Они общались, принимали или не
принимали стихи поэтов других течений,
учились по началу друг у друга,
интересовались мнением о своих сборниках и
отдельных стихах, обсуждали и просто читали
эти стихи, когда собирались вместе... Вот
один интересный вечерний разговор.
"...
- Иннокентий Федорович, к кому обращены ваши
стихи? - вдруг Гумилев нетерпеливо задал
вопрос Анненскому, который как бы еще
отсутствуя после чтения своих стихов, с
улыбкой пытается ответить.
- Вы задаете вопрос, на который сами же
хотите ответить... Мы вас слушаем.
Гумилев сказал:
- Вы правы. У меня есть своя теория на этот
счет. Я спросил вас, кому вы пишите стихи,
думали ли вы об этом... Но мне кажется, вы их
пишите самому себе. А еще можно писать стихи
другим людям или Богу. Как письмо.
Анненский внимательно
посмотрел на него. Он был уже с нами.
- Я никогда об этом не думал.
- Это очень важное различие... Начинается со
стиля и дальше уходит в какие глубины и
высоты. Если себе, то в сущности, ставишь
только условные знаки: сам всё разберу и
пойму, знаете, будто в записной книжке.
Пожалуй, и к Богу тоже самое. Не совсем,
впрочем. Но если вы обращаетесь к людям, вам
хочется, чтобы вас поняли, и тогда многим
приходится жертвовать, многим из того, что
лично дорого.
- А вы, Николай Степанович, к кому
обращаетесь вы в свих стихах?
- К людям, конечно, - быстро ответил Гумилев.
Анненский немного помолчал.
- Но можно писать стихи и к Богу... по вашей
терминологии... с почтительной просьбой
вернуть их обратно, они всегда возвращаются,
и они волшебнее тогда, чем другие... Как вы
полагаете, Анна Андреевна? - вдруг с
живостью обратился он к Ахматовой. Та
вздрогнула, будто испугавшись чего-то.
Насмешливая и грустная улыбка была на её
лице. Она стала еще бледнее, беспомощно
подняла брови: " Не знаю," - тихо
ответила.
- Да, да... "есть мудрость в молчании",
как говорят. Но лучше ей быть в словах. И она
будет," - Анненский покачал головой.
Разговор оборвался...."
"...Молчит, только ежится
И всё ей неможется,
Мне жалко её, виноватую,
Как птицу подбитую,
Березу подрытую,
Над участью богом заклятую."
- наверное, в те
годы (1912) Николаем Гумилевым были написаны
такие строчки об Ахматовой:
Итак, вот, что пишет
Татьяна Бек о "Серебряном веке и его
истоках:" Русский поэтический “Серебряный
век”, традиционно вписываемый в начало XX
столетия (он мужал, как сказала бы Ахматова,
“в прохладной детской молодого века”),
на самом деле истоками своими уходит в
столетие XIX и всеми корнями прорастает в
“век золотой, в гениальное творчество
Пушкина, в наследие пушкинской плеяды (прежде
всего, на наш взгляд), в чувственно - интеллектуальную
лирику Баратынского), в высокую тютчевскую
философичность, в импрессионизм Фета, в
некрасовские урбанистические прозаизмы, в
порубежные, полные трагедийной
психологичности и смутных предчувствий
строки Константина Случевского...
Серебряный век в русской поэзии, который,
наверное был феноменальным, зародился еще в
недрах XIX столетия задолго до того, как был
чётко осознан современниками. Интерес к той
исторической и культурной эпохе, за которой
прочно закрепилось имя “Серебряного
века”, сегодня велик необычайно.
Исследователи даже склонны называть его
духовным и религиозным Ренессансом, видя в
нём своеобразный аналог европейского
Возрождения. Так, один из американских
знатоков русской литературы и философии
полагает даже, что, называя этот период
серебряным, мы грешим против
справедливости, ставя его ниже золотого,
тогда как этот генезис идёт отнюдь не по
убывающей: оба “века” равно
драгоценны.
Отечественный исследователь русского “Серебряного
века” Пиама Гайденко пишет: “Ощущение
необычности происходящего, экстатический
подъём и апокалиптические пророчества
порождали у поэтов-символистов, художников,
философов и богословов убеждение в том, что
они участвуют в духовном обновлении России,
более того - в своего рода религиозной
революции, которая по своей силе и глубине
превосходит революцию социальную”. Сам
термин “серебряный век” является
весьма условным и охватывает собою явление
со спорными очертаниями и неравномерным
рельефом. Впервые это название было
предложено философом Н. Бердяевым, но чётко
оно закрепилось за русской поэзией
модернизма после появления в свет статьи
Николая Оцупа «“Серебряный век”
русской поэзии» (1933), а вслед за изданием
книги Сергея Маковского «На Парнасе
серебряного века» (1962) вошло в культурный
оборот окончательно..."
|
|
|